Я уже чувствую тошноту, когда думаю о тебе. Мне уже глубоко плевать, какой ты была - утонули в апатии и уважение, и интерес, и то женское понимание-сопереживание, которое часто возникало у меня вначале. Я устала копаться в записях давно умерших мужчин, пытаясь нащупать в их умах ту ниточку, что приведет меня в голову к тебе, давно умершей женщине. Интересно, ты знала, что тот милый молодой дипломат, который тебе так нравился, дружил с царедворцем, которого ты терпеть не могла? Что тот очаровательный юноша, каждое утро целовавший тебе руку, прежде чем сесть и зачитать свой доклад, в семейной жизни был сущим тираном? Что твой прекрасный фаворит с такими дивными руками и кудрями был на самом деле змеей - нежной, ласковой, но змеей? Что ты по его вине бросила в опалу ни в чем не повинного пожилого человека, лишив его всех наград? Не знала, наверняка не знала... А я вот знаю, потому что читала записки человека, которого ты однажды выгнала со словами "Поди вон!", потому что устала его слушать. Я вообще много чего читала - достаточно, чтобы спокойно относиться к вам всем. И к тебе, со всеми твоими заскоками и вывертами. И к твоим фаворитам, потому что о них, подкапываясь к твоей душе, узнала немало. И потом, за что вас всех винить? Все люди делают ошибки. И я, формулируя свое абстрактное "Я тебя понимаю" в связный текст, тоже сделала много ошибок. Впрочем, время покажет, насколько эти ошибки совпадают с настоящим мнением о тебе. Уже скоро. А пока... Господи, да уйди ты из моей головы. Меня тошнит от зашкаливающего понимания тебя. Я хочу написать заключение и поставить точку. А потом просто перестать думать о тебе. Так просто найти твой портрет и, глядя на твою улыбку, мысленно предложить расстаться полюбовно. Улыбаешься. Тебе не идет эта прическа, ты в курсе? Даже один из тех блистательных господ, так восхищавшийся тобой, об этом написал. После твоей смерти, правда, поэтому ты так и не узнала, что он хотел видеть тебя с волосами, обрамляющими лицо. А я вот узнала, и знаешь что? Ты ничего не потеряла с этой старомодной прической на голове, потому что умела быть милой и без нее. Улыбаешься. Расстанемся не прощаясь, давай? Мне осталось 1,8 главы и заключение. Тебе уже давным-давно не осталось ничего, кроме вечного покоя, в который ты погрузилась тоже давным-давно. Вот туда и возвращайся, долго ждать не придется. 1,8 главы и заключение. А потом я наконец-то высплюсь.